Тема 6

МИРОВЫЕ РЕЛИГИИ

БУДДИЗМ

Учебные вопросы:

1. Происхождение и распространение.

2. Будда.

4. Основное содержание буддийского вероучения и культа.

5. Монастыри и храмы.

6. Буддийские обряды и праздники.

7. Течения в буддизме.

8. Буддизм в России.

1. Происхождение и распространение

(Слайд 4) Буддизм – древнейшая из мировых религий, получившая название от имени, а точнее от почётного титула, её основателя Будды, что означает «Просветлённый». Будда Шакьямуни (мудрец из племени шакьев ) жил в Индии в V-IV вв. до н. э.

Буддизм вобрал в себя множество разнообразных традиций народов тех стран, которые попали в сферу его влияния, а также определил образ жизни и мысли миллионов людей этих стран. Большинство приверженцев буддизма живут сейчас в Южной, Юго-Восточной, Центральной и Восточной Азии: Шри-Ланке , Индии, Непале, Бутане, Китае, Монголии, Корее, Вьетнаме, Японии, Камбодже, Мьянме (бывшая Бирма), Таиланде и Лаосе. В России буддизм традиционно исповедуют буряты, калмыки и тувинцы .

За два с половиной тысячелетия своего существования буддизм создал и развил не только религиозные представления, культ, философию, но и культуру, литературу, искусство, систему образования – иными словами, целую цивилизацию.

Сами буддисты ведут отсчёт времени существования своей религии от кончины Будды, однако среди них нет единого мнения о годах его жизни. По научной версии время жизни основателя буддизма – с 563 по 483 г. до н. э.

Родина буддизма – Индия (точнее, долина Ганга – одна из наиболее экономически развитых частей страны). На территории Индии в VI-III вв. до н. э. существовало множество небольших государств. По своему общественно-политическому устройству это были либо племенные республики, либо монархии. Они враждовали между собой, захватывали территории друг друга, и уже к концу жизни Будды многие из них были поглощены набиравшими мощь государствами Магадха и Кошала.

В те времена появилось множество аскетов – людей, не имеющих собственности и живущих подаянием. Именно среди аскетов-отшельников и зарождались новые религии – буддизм, джайнизм и другие учения, не признававшие ритуалов брахманов, видевшие смысл не в привязанности к вещам, месту, людям , а в сосредоточении целиком на внутренней жизни человека. Не случайно представителей этих новых учений называли шраманами (означает «совершающий духовное усилие»).

Характерной особенностью буддизма является его этико-практическая направленность. С самого начала буддизм выступил не только против значения внешних форм религиозной жизни и, прежде всего ритуализма, но и против абстрактно-догматических исканий, свойственных, в частности, брахманийско-ведической традиции. В качестве центральной проблемы в буддизме была выдвинута проблема бытия личности.

Буддизм был и остаётся религией, принимающей разные формы в зависимости от того, где она распространяется. Китайский буддизм – это религия, которая говорит с верующими на языке китайской культуры и национальных представлений о самых важных ценностях жизни. Японский буддизм – синтез буддийских идей, мифологии синто, японской культуры и т. п. Такая способность гармонично вписываться в окружающий культурный ландшафт явно выделяет буддизм среди других мировых религий. Из-за этого последователей Будды часто упрекали в излишней гибкости, граничащей с беспринципностью, в склонности к компромиссам. Но именно способность приспосабливаться позволила буддизму вобрать в себя огромное количество местных верований, культов, народных обрядов, культур, идеологий, литературных и художественных традиций на всём географическом пространстве, находившемся под его влиянием на протяжении веков.

Многих верующих буддизм привлекал именно тем, что не требовал коренной ломки их образа жизни и привычек, в том числе и отказа от обрядов, посвящённых местным богам. Будда не отвергал богов других религий и не запрещал своим последователям поклоняться им. Он просто предупреждал, что почитание богов, какими бы могущественными их ни считали, принесёт только временное облегчение, но не окончательное спасение (буддизм, прежде всего, ориентирован на изменение сознания человека). По мере формирования буддийского пантеона в него входили боги брахманизма и других религий.

Отличие буддизма от других религий заключается в том, что судьба человека зависит только от собственных усилий и от неустанной сознательной работы над собой.

В настоящее время буддизм продолжает осваивать новые пространства, подтверждая свой статус мировой религии.

2. Будда

(Слайд 5) В биографии Будды отражена судьба реального человека в обрамлении мифов и легенд, со временем почти полностью оттеснивших историческую фигуру основателя буддизма.

Более 25 веков назад в одном из маленьких государств на северо-востоке Индии у одного из царей и его жены после долгого ожидания родился сын Сиддхартха. Его родовое имя было Гаутама. Принц жил в роскоши, не ведая забот, со временем завёл семью и, наверное, сменил бы на троне своего отца, если бы судьба не распорядилась иначе.

Узнав о том, что на свете существуют болезни, старость и смерть, принц решил избавить людей от страданий и отправился на поиски рецепта всеобщего счастья. Непростым оказался этот путь, но зато он увенчался успехом. В местности Гая (она и сегодня называется Бодх-Гая) он достиг Просветления, и ему открылся путь спасения человечества. Случилось это, когда Сиддхартхе было 35 лет. В городе Бенаресе (современный Варанаси) он прочёл свою первую проповедь и, как говорят буддисты, «повернул колесо Дхармы» (так иногда называют учение Будды). Он странствовал с проповедями по городам и сёлам, у него появились ученики и последователи, собиравшиеся послушать наставления Учителя, которого они и стали называть Буддой.

В возрасте 80 лет Будда скончался. Но ученики и после смерти Учителя продолжали проповедовать его учение по всей Индии. Они создавали монашеские общины, где это учение сохранялось и развивалось.

Таковы исторические факты реальной биографии Будды – человека, ставшего основателем новой религии.

Вместе с тем, буддизм формировался в течение многих столетий, и в становлении его учения принимало участие боль­шое число подвижников и религиозных философов. Полуле­гендарные биографические данные, связанные с именем Буд­ды, представлены в палийском каноне (священном писании буддистов) и других священных текстах буддистов.

В связи с этим мифологическое жизнеописание Будды гораздо сложнее. Согласно легендам, будущий Будда перерождался в общей сложности 550 раз (83 раза был святым, 58 – царём, 24 – монахом, 18 – обезьяной, 13 – торговцем, 12 – курицей, 8 – гусем, 6 – слоном; кроме того, рыбой, крысой, плотником, кузнецом, лягушкой, зайцем и т. п.). Так было, пока боги не решили, что пришло ему время, родившись в облике человека, спасти мир, погрязший во мраке неведения. Рождение Будды в семье кшатрия было его последним рождением.

«Для высшего я веденья родился, Для блага мира – и в последний раз». Именно поэтому его назвали Сиддхартха (Тот, кто достиг цели ). Согласно мифологии в момент рождения Будды цветы падали с неба, играла прекрасная музыка, а из неведомого источника исходило необыкновенное сияние. Мальчик родился с тридцатью двумя признаками «великого мужа» (золотистая кожа, знак колеса на ступне, широкие пятки, светлый круг волос меж бровей, длинные пальцы рук, длинные мочки ушей и т. п.).

Странствующий аскет-астролог предсказал, что его ждёт великое будущее в одной из двух сфер: или он станет могущественным правителем, способным установить праведный порядок на земле, или же будет великим отшельником. Мать Майя не принимала участия в воспитании Сиддхартхи – она скончалась (а по некоторым легендам, удалилась на небеса, чтобы не умереть от восхищения сыном) вскоре после его рождения. Мальчика вырастила тётя. Отец желал, чтобы сын пошёл по первому из предсказанных ему путей. Однако аскет Асита Девала предрёк второе.

В буддийской легенде о «Четырех мимолетных взглядах» рассказывается, как Гаутама, несмотря на все усилия родителей изолировать сына от окружающего мира, узнал о том, что жизнь человеческая полна страданий. С помощью своего слуги принцу удалось три раза тайно выбраться из дворца. В первый раз он повстречал больного и понял, что красота не вечна и в мире есть уродующие человека недуги. Во второй раз он увидел старика и понял, что молодость не вечна. В третий раз он наблюдал похоронную процессию, показавшую ему недолговечность человеческой жизни.

Сиддхартха решил искать выход из ловушки болезни – старости – смерти. По некоторым версиям был еще и четвертый взгляд - он встретил отшельника, что навело его на мысль о возможности преодолеть страдания этого мира, ведя уединённый и созерцательный образ жизни.

Когда принц решился на великое отречение, ему исполнилось 29 лет. Покинув дворец, старого отца, жену и маленького сына, Сиддхартха стал бродячим отшельником (шрамана). Он быстро овладел самой сложной аскетической практикой – контролем дыхания, чувств, умением переносить голод, жару и холод, входить в транс (особое состояние, когда человек глубже проникает в свои ощущения и как бы сливается с высшим миром). Однако его не покидало чувство неудовлетворённости и после шести лет аскетической практики, а также очередной неудачной попытки достигнуть высшего прозрения с помощью голодания он убедился, что путь самоистязания не приведёт к истине. Тогда, восстановив силы, он нашёл уединённое место на берегу реки, сел под дерево (которое с этого времени называется деревом Бодхи, т. е. «деревом Просветления») и погрузился в созерцание. Перед внутренним взором Сиддхартхи прошли его собственные прошлые жизни, прошлая, будущая и настоящая жизнь всех живых существ, а потом открылась высшая истина – Дхарма . С этого момента он и стал Буддой – Просветлённым , или Пробуждённым , – и принял решение учить Дхарме всех людей, независимо от их происхождения, сословной принадлежности, языка, пола, возраста, характера, темперамента и умственных способностей.

В своей первой проповеди Будда говорил о двух “крайностях” в поведении людей, которые мешают им встать на путь религиозного спасения.

“Есть, о, братья, две крайности, которых должен избегать удалившийся от мира. Какие эти две крайности? Одна крайность предполагает жизнь, погружённую в желания, связанную с мирскими наслаждениями; это жизнь низкая, тёмная, заурядная, неблагая, бесполезная. Другая крайность предполагает жизнь в самоистязании, это жизнь, исполненная страдания, неблагая, бесполезная. Избегая этих двух крайностей, Татхагата (Так ушедший – эпитет Будды) во время Просветления постиг срединный путь – путь, способствующий постижению, пониманию, ведущий к умиротворению, к высшему знанию, к Просветлению, к нирване”.

Свой путь Будда называл “срединным”, поскольку он лежал между обычной чувственной жизнью и аскетической практикой, минуя крайности того и другого. 45 лет Будда распространял своё учение в Индии. По буддийским источникам, он завоевал приверженцев среди самых разных слоев общества.

Умер Будда в местечке Кушинагара, и его тело было по обычаю кремировано, а прах разделён между восемью последователями, шесть из которых представляли разные общины. Его прах захоронили в восьми разных местах, и впоследствии над этими захоронениями были воздвигнуты мемориальные надгробия – ступы. Согласно легенде, один из учеников вытащил из погребального костра зуб Будды, который стал главной реликвией буддистов. Ныне он находится в храме в городе Канди на острове Шри-Ланка.

3. Основные источники вероучения буддизма

(Слайд 6) В самой Индии древняя буддийская литература не сохра­нилась, если не считать нескольких надписей царя Ашоки (III в. до н. э.), которые являются самым первым известным документом, упоминающим о Будде и его учении.

Все буддисты сходятся в признании важ­нейшим источником раннего буддизма сочинений религиозного характера, которые были записаны в конце I в. до н. э. на языке пали, на Цейлоне (Шри-Ланка) и известны под названием «Типитака» («Три корзины»).

Согласно преданию, после смерти Будды, собравшись вместе, монахи выслушали сообщения его ближайших учеников об основных положениях учения покойного. Один из них рассказал об установленных Буддой правилах поведения монахов, другой - о поучениях основателя новой религии, высказанных в виде притч и бесед, третий - о философских размышлениях учителя. Это предание объясняет деление Типитаки на три основных части:

«Виная-питака» («Корзина устава»), в которой изложены дисциплинар­ные правила поведения монахов и монахинь;

«Сутта-питака» («Корзина сутт»), в которой представлены проповеди и изре­чения Будды в изложении его любимого ученика Ананды;

«Абхндхамма-питака» («Корзина Учения» или «Знания о дхаммах»), состоящая из семи трактатов, в которых система­тизированы все фундаментальные положения раннего буддизма.

Палийский канон включает около 8 тысяч проповедей, поучений, историй, легенд, касающихся жизни Будды и его вероучения. В него также входят комментарии к тексту канона, поэтому в целом он составляет более 15 тысяч тек­стов, написанных в прозе и стихах. Примерно 500 лет учение Будды существовало лишь в устной традиции и передавалось из поколения в поколение монахами, которые время от вре­мени собирались на соборы (сангнти) и по памяти восстанав­ливали тексты канона и комментарии к ним. Менее полно сохранилась версия канона на санскрите. Она известна в переводах на китайский и тибетский языки. Существует так­же неканоническая литература на пали.

4. Основное содержание буддийского вероучения и культа

(Слайд 7) Вероучение буддизма, по всей видимости, – плод размышления самого Сиддхартхы Гаутамы, основывавшегося на глубоком знании основ индуизма . Отсюда понимание роли Гаутамы в религии: он не считается Богом, ни даже посредником между Богом и людьми, ему не отводится роль спасителя, а он лишь показывает путь к спасению. Всё это делает буддизм особенной атеистической религией .

В основе идеологии буддизма лежат понятия сансары, кармы и дхармы.

Сансара , точнее - самсара (санскр. «переход, череда перерождений, жизнь» ) - круговорот рождения и смерти, одно из основных понятий в индийской философии: душа, тонущая в «океане сансары», стремится к освобождению (мокше) и избавлению от результатов своих прошлых действий (кармы), которые являются частью «сети сансары».

Сансара - одно из центральных понятий буддизме. Сансара рассматривается как неблагоприятное положение, из которого нужно выйти. В буддизме не признаётся существование вечной души и через цикл сансары проходит временная личностная сущность индивида.

Карма (санскр. «дело, действие, труд» - «причина-следствие, воздаяние» ) - материальная деятельность человека и её последствия. Является одним из центральных понятий в философии буддизма, где лежит в основе причинно-следственного ряда (называемого в данном случае сансарой ).

Через закон кармы, последствия действий создают прошлый, настоящий и будущий опыт, таким образом, делая индивида ответственным за свою собственную жизнь и за страдания и наслаждения которые она приносит как самому индивиду, так и тем, кто его окружает.

Важнейшим для буддистов является понятие дхармы – оно олицетворяет учение Будды, высшую истину, которую он открыл всем существам. «Дхарма» буквально означает «опора», «то, что поддерживает». В буддизме слово «дхарма» означает моральную добродетель, прежде всего – это моральные и духовные качества Будды, которым верующие должны подражать. Кроме того, дхармы – это конечные элементы, на которые, с точки зрения буддистов, разбивается поток существования.

В своей первой речи после Просветления Будда сравнивает способности разных людей к постижению Дхармы с разнообразием лотосов в пруду:

«И оглядев мир своим оком Просветлённого, Благословенный, преисполненный сочувствия ко всем живым существам, увидел существа, умственный взор которых лишь чуть запорошен пылью, и существа, чей умственный взор покрыт густым слоем пыли; увидел существа с острой восприимчивостью и с восприимчивостью вялой, существа, имеющие благоприятную форму, существа, легко поддающиеся внушению и трудно поддающиеся внушению, а также увидел существа, пребывающие в страхе перед иным миром и в страхе перед грехом.

Подобно тому, как в пруду, заросшем голубыми лотосами, или в пруду, заросшем красными лотосами, или в пруду, заросшем белыми лотосами, одни лотосы, рождённые в воде, выросшие в воде, не поднимаются над водой, другие, рождённые в воде, выросшие в воде, стоят вровень с поверхностью воды, а третьи, рождённые в воде, выросшие в воде, поднявшись над водой, стоят так, что вода их не касается».

Будда, как никто иной, понимал, что люди от рождения не похожи друг на друга, и нельзя к ним подходить с одной и той же меркой: одним Дхарму нужно долго растолковывать, другие поймут её на лету, третьим потребуется привести множество примеров, четвёртых придётся учить йоге и т. п.

(Слайд 8) Основу вероучения составляют «четыре благородные истины» . Процитируем их по первоисточнику:

1. «Вот, о монахи, благородная истина о страдании: рождение - страдание, старость - страдание, пребывание с немилым - страдание, недостижение желаний - страдание и, словом, вся пятеричная привязанность к земному - суть страдание».

2. «Вот, о монахи, благородная истина о происхождении страдания. Это Тришна (желания, жажда), ведущая от возрождения к возрождению, вместе с радостью и вместе с желанием, которое находит здесь и там свою радость жажда бытия, жажда тленности».

3. «Вот, о монахи, благородная истина об уничтожении страдания: полное освобождение от этой Тришны, конечная победа над страстями, их изгнание оставление».

4. «И вот, о монахи, благородная истина о пути, ведущем к прекращению всякой скорби и страдания: это поистине священный восьмеричный путь: правильные взгляды, правильная решимость, правильная речь, правильное поведение, правильное направление мысли, правильное созерцание».

Рассмотрим подробно каждое положение.

Первая – человек проходит путем страдания, которое является следствием его прошлой кармы (карма буквально означает «работа» или «действие», но, кроме этого, указывает на последствие действий в пределах одного существования, которое вливается в следующее и оказывает влияние на его характер, и так далее по всей цепи жизней).

Вторая – причина страдания в страстном желании или привязанности к неправильным вещам, или к правильным вещам неправильным образом. Основная проблема человека в неверной расстановке ценностей, придании вещам или людям значения, которому они не могут соответствовать. Ничто в материальном мире не заслуживает совершенного почтения и в абсолютном смысле не может служить опорой существования.

Третья – страдания можно прекратить. Гаутама объявил о возможности решения вечной проблемы человечества. Прекращение страданий достигается прерыванием цепи перерождений и достижением нирваны. Но достичь её трудно – это под силу лишь самым упорным и одарённым. Для простых людей, не способных на значительные духовные усилия в нынешнем своем состоянии, промежуточным этапом может стать воплощение в лучших условиях или возрождение на небесах какого-нибудь Будды, с помощью которого они в дальнейшем достигнут нирваны.

Хотя это понятие занимает центральное место во всей буддистской философии, оно не получило в ней точного определения, и в буддистской литературе встречаются разные его понимания. По мнению одних, нирвана – это полное уничтожение, полное небытие, угасание жизненного огня, а вместе с ним и всех эмоций, желаний, страстей – всего того, что составляет жизнь человека. По мнению других, нирвана – это прекращение только доступного познанию бытия и переход в некое иное, непознаваемое бытие . Точно также одни считают, что нирвана достижима еще при жизни человека, другие, – что в нее можно вступить только после смерти тела . Как бы то ни было, нирвана означает прекращение той цепи перерождений, которая, согласно традиционным буддистским воззрениям, составляет удел всего живущего.

Будда описывает нирвану следующим образом: «Это место, где нет ни земли, ни воды, ни огня, ни воздуха. Это не безграничное пространство, где нет ничего, не граница между различимым и неразличимым, не этот мир и не другой. Нельзя сказать, что она приходит и уходит, или стоит на месте, или затухает или начинается. У неё нет основания, нет продолжения, нет остановки. Это – конец страдания».

Четвёртая истина одновременно является «благородным восьмеричным путём» – способом решения этой благородной задачи. Она составляет нравственную основу буддизма.

«Четыре благородные истины» во многом напоминают принципы лечения: история болезни, диагноз, признание возможности выздоровления, рецепт лечения. Не случайно буддийские тексты сравнивают Будду с врачевателем, который занят не общими рассуждениями, а практическим излечением людей от духовных страданий. И своих последователей Будда призывает постоянно работать над собой во имя спасения, а не тратить время на разглагольствования о предметах, которых они не знают по собственному опыту. Он сравнивает любителя отвлечённых разговоров с глупцом, который вместо того, чтобы позволить вытащить попавшую в него стрелу, начинает рассуждать о том, кем она была выпущена, из какого материала сделана и т. п.

(Слайд 9) «Благородный восьмеричный путь» представляет собой: праведное знание – признание истинности «четырёх благородных истин»; праведное мышление – стремление ума к доброй воле, миролюбию, отказ от чувственных желаний, ненависти и злобы; праведную речь – умную, правдивую, немногословную, направленную на примирение; праведное действие – всё, что входит в общечеловеческое понятие морального поведения; праведное занятие – зарабатывать себе на жизнь, не принося вреда другим; праведное усилие – подавление злых и поощрение добрых порывов души; праведное внимание – тщательное обдумывание слов, поступков, эмоций, действие не по желанию, а по необходимости; праведное самообладание – концентрация внимания, моральных сил на освобождении от всего, что тянет назад.

Эти восемь пунктов можно объединить в три тематические группы: первые два относятся к мудрости и пониманию; следующие три имеют отношение к этике поведения; три последних касаются умственной дисциплины.

Путь этот весьма труден, однако и он не обязательно приводит прямиком в нирвану. Это лишь начало длительного процесса перерождения и улучшения души. Прямой путь в нирвану открыт только монахам. Ибо, согласно вероучению: если вы сможете бросить семью, дело, отказаться от общества, уйти в монастырь и выдержать там все испытания, вы попадёте в нирвану; если нет, то ждите другого воплощения, когда вас не будут связывать семейные и другие обязанности.

Буддизм учит, что сущность человека под влиянием его поступков постоянно меняется. Поступая плохо, он пожинает болезни, бедность, унижения. Поступая хорошо – вкушает радость и умиротворённость. Сумма всех поступков и помыслов во всех предыдущих перерождениях, что лишь приблизительно можно охарактеризовать словом «судьба», а буквально означает закон возмездия – это сила, которая определяет конкретный вид перерождения и называется, как уже говорилось ранее, кармой.

(Слайд 10) Закон кармы составляет механизм сансары, который называется бхавачакра – «колесо жизни» (оно же круговорот бытия или круг сансары). Бхавачакра состоит из 12 нидан (звеньев): неведение обусловливает кармические импульсы (санскары ); они формируют сознание; сознание определяет характер нама-рупы – физического и психического облика человека; нама-рупа способствует формированию шести сфер познания – видимого, слышимого, осязаемого, обоняемого, ощущаемого на вкус и воспринимаемого умом (манасом ); органы чувств воспринимают окружающий мир и порождают желание (тришна ), которое, в свою очередь, порождает привязанность (упадана ) к тому, что чувствует и о чём мыслит человек; привязанность приводит к жажде вечного существования (бхава ), следствием чего является рождение , а всякое рождение влечёт за собой старость и смерть .

Таков цикл существования в мире сансары: каждая мысль, каждое слово и дело оставляют свой кармический след, который приводит человека к следующему воплощению . Высшую цель религиозной жизни буддизм видит в освобождении от кармы и выходе из круга сансары. Это значит, что его поведение не должно зависеть от желаний и привязанности к объектам желаний. Это состояние человека, достигшего освобождения, как мы уже говорили, и называется нирваной. (Слайд 11)

Социальная роль буддизма определяется идеей равенства людей в страдании и в праве на спасение. Еще при жизни человек мог добровольно встать на праведный путь, вступив в монашескую общину (сангха), что означает отказ от касты, семьи, собственности, приобщение к миру строгих правил и запретов (253 запрета), пять из которых обязательны для каждого буддиста. (Слайд 12)

Таким образом, в отличие от монахов, мирянам давался простой этический кодекс Панча Шила (Пять заповедей), сводившийся к следующему: воздерживайся от убийства; воздерживайся от воровства; воздерживайся от блуда; воздерживайся ото лжи; воздерживайся от возбуждающих напитков.

5. Монастыри и храмы

(Слайд 13) В буддизме в отличие от христианства и ислама нет церкви, но есть община верующих – сангха, которая форми­руется в определенном буддийском храме или монастыре. Это духовное братство, помогающее в продвижении по буддийскому пути. Община обеспечивает своим членам жёсткую дисциплину (виная) и руководство опытных наставников. В ней нет сложной иерархии, как в христианской церкви. Сангхой можно назвать и местную общину, и всех буддийских монахов в мире вместе взятых, а её члены не являются священнослужителями, посредниками между богом (или богами) и мирянами. Миряне должны подавать монахам – это их обязанность и добродетель. Монахи, в свою очередь, учат их морали, ведут душеспасительные беседы, но они не вправе исповедовать или отпускать грехи. Если в одних направлениях буддизма, например в Тхераваде, сангха играет определяющую роль, то в других, особенно в буддизме Махаяны, большее значение имеют монастыри-университеты. Впрочем, последние в широком смысле также являются сангхами.

Вместе с тем, буддийская община – вполне конкретное объединение монахов или мо­нахинь, принадлежащих к какой-либо школе, направлению буддизма или монастырю. Монахи, как правило, не являют­ся священнослужителями, они проходят обучение в монастыре, изучают священные тексты, занимаются медитацией. Членом общины может стать каждый, независимо от пола (хотя женских монашеских общин значительно меньше, чем муж­ских), национальности, цвета кожи, социального положения. Обряд посвящения в монахи несложен, во многих странах он связан с повторением трехчленной формулы: «Я прибегаю к Будде, я прибегаю к Дхарме, я прибегаю к Сангхе». В тибет­ском буддизме эта формула дополняется еще одним членом: «Я прибегаю к Ламе (Высшему)», которым является настав­ник – учитель послушника. Как правило, монахи должны со­блюдать огромное число правил, изложенных в текстах Виная-питаки. Наиболее строго эти правила соблюдаются в об­щинах Тхеравады. В странах распространения Тхеравады мо­нахи должны были жить исключительно милостыней, для них не допускалось участие в социальной и политической жизни.

В настоящее время в связи с модернизацией буддиз­ма многие из этих его положений претерпели значительные изменения. В некоторых школах Махаяны буддийские мона­хи, напротив, должны были принимать самое активное уча­стие в сельскохозяйственных работах, часто занимались тор­говлей и т. д. Если для значительной части монахов считает­ся обязательным вегетарианство, то в регионах распростра­нения тибетского буддизма, согласно существующим там тра­дициям, монахи могут употреблять в пищу мясные продукты. Внутри монашеской общины существует как «духовная» иерархия (по степени накопления добродетелей, уровню ос­воения практики медитации, образованности монаха), так и различные должностные ранги (настоятель монастыря или храма, например). Отношения между монахами (старшими и младшими по возрасту, учителем и учеником, настоятелем и рядовым членом общины и т. д.) ритуализированы и регла­ментированы особыми правилами поведения.

Такие ритуализация и регламентация характерны для взаимоотно­шений между монахами и простыми верующими – буддиста­ми. В то же время в странах распространения буддизма Тхеравады сущест­вует достаточно резкое разграничение между монахами и мирянами – буддистами. В обязанность последних входит содержание монахов. В буддизме Махаяны, который постули­рует возможность спасения всех людей, независимо от того, являются они монахами или нет, теоретически такого рез­кого различия не существует, но на практике монахи, безусловно, пользуются большим уважением и почитанием у мирян.

В буддизме тибетского толка ламы подразделяются по степени посвящения на ряд категорий: низшие (бандн) дают всего 5 обетов, гецул – 36 обетов (при 5-7 годах учебы), высшая категория – гелунги (253 обета).

Высшее буддийское образование монахи проходят в философских школах при монастырях (например, в монастырях Брайбун, Галдан, Сэра давали высшую степень – лхарамбы (доктор философии)). В иерархии тибетского буддизма к самой высшей категории относится Далай-лама («Океан-учитель»), который является духовным руководителем всех последователей буддизма ти­бетского толка (в Тибете, Монголии, Бурятии , Калмыкии , Туве).

Монастыри (первоначально – место отдыха монахов во время сезона дождей – вихара ) представляют собой слож­ные комплексы с храмом, ступами (своеобразными пирами­дами – местами захоронения святых или священных предме­тов), постройками для проживания монахов, столовыми, фи­лософскими школами, иногда – со специальными залами для занятия медитацией и др.

Наиболее часто среди объектов по­читания и предметов культа в храмах встречаются изображе­ния будд и бодхисаттв, мандала, магическая диаграмма, ис­пользуемая в практике созерцания, одновременно являющая­ся философской концепцией Вселенной в буддизме, сакраль­ные предметы – ваджра (перехваченный посередине пучок молний с загнутыми концами) – один из главных символов буддизма, олицетворяющий мужское начало Вселенной, ак­тивность, сострадание, который часто выступает в паре с коло­кольчиком, символизирующим женское начало, мудрость, пас­сивность и др.

6. Буддийские обряды и праздники

(Слайд 14) Обрядовая сторона буддизма многообразна. При этом в его много­численных школах и направлениях акцент делается на раз­личных элементах буддийского культа: молитве, массовых церемониях, приношениях в храм, практике медитации. Буд­дийские обряды сопровождают верующих от рождения до смерти.

Едиными для всех буддистов являются буддийские праздники, которые отмечаются по лунному календарю.

В феврале-марте в странах Восточной и Центральной Азии, в марте-апреле в странах Южной и Юго-Восточной Азии отмечается Новый год , который не является собственно буддийским, но в праздновании, которого активное участие принимают буддийские монахи. Во время празднования со­оружаются горки, символизирующие гору Сумеру (центр ми­роздания, согласно буддийской традиции), окропляются во­дой фигуры Будды.

В апреле-мае во всех буддийских мо­настырях и храмах празднуется тройной праздник: рождения Будды, его пробуждения и погружения в нирвану . В храмах читаются молитвы, устраиваются праздники, шествия, дела­ются подарки и подношения членам сангхи.

Под разными названиями во всех буддийских странах отмечается День по­миновения усопших . В храмах служат молебны, прихожане приводят в порядок могилы, выставляют приношения буддам и другим богам, кормят нищих.

Во многих странах отмеча­ется обряд вступления в сангху (июнь-июль), связанный с началом сезона дождей.

В июне-июле также отмечается праздник при­хода на землю Майтреи (Будды Грядущего мирового поряд­ка). Он знаменуется объездом вокруг храма колесницы, на которой находится статуя Майтреи. Этот праздник называет­ся также – Круговращение Майтреи.

С середины октября до середины ноября празднуется окончание дождливого сезона, отмечает­ся нисхождение Будды с небес из царства Индры , где он, согласно буддийским легендам, читал проповеди богам и своей матери, которая также пребывает в этом царстве. В храмах проводятся специальные церемонии, в некоторых монастырях статуи Будды снимаются с пьедесталов и проно­сятся по улицам.

В регионах распростра­нения буддизма тибетского толка (Тибет, Монголия, Бурятия, Калмыкия, Тува) празднуется день рождения Цзонхавы , ос­нователя школы буддизма, популярной в этих регионах.

Су­ществует также еще значительное количество праздников и обря­дов, которые отмечаются в буддийских странах и имеют в каждой стране традиционный оттенок.

7. Течения в буддизме

(Слайд 15) Наивысшего расцвета буддизм в Индии достиг в III в. до н. э. при царе Ашоке, который утвердил его в своем государстве, сформировал институт миссионеров, заложивший осно­вы буддизма как мировой религии. Однако уже в первые столетия своего существования буддизм разделился на 18 сект.

Разногласия между сектамии вызвали созыв соборов в Раджагрихе в 447 г. до н. э., в Вайшави в 367 г. до н. э., в Паталирутре в III веке до н. э. и привели в начале нашей эры к разделению буддизма на две ветви: Хинаяну («узкая колесница») и Махаяну («широкая колесница»).

Хинаяна (Тхеравада) (санскр., малая колесница или узкий путь) - одно из основных, наряду с махаяной, направлений буддизма. Считается, что Тхеравада сложилась во время Третьего буддийского собора, ок. 250 г. до н. э., в Индии, в правление императора Ашоки. Благодаря его прозелитической деятельности Тхеравада стала известна также на эллинистическом Западе (Александрия, Антиохия, Афины и др). Некоторые из Эдиктов Ашоки были написаны на греческом и арамейском языках.

Как оформленное движение возникло в начале нашей эры на северо-востоке Индии и Цейлоне, затем получила широкое распространение во всех азиатских странах. Впоследствии, к V-VI веку н. э., на севере было вытеснено махаяной и окончательно утвердилось в Юго-Восточной Азии: на Цейлоне, в Бирме, Лаосе, Таиланде, получив название южного буддизма и оказав большое влияние на все стороны жизни этих стран.

Понятие «хинаяны» введено сторонниками махаяны, сами сторонники хинаяны называют свое течение «тхеравада буддизм» (учение старейших).

Основой хинаяны является буддийская идея о двух состояниях бытия: проявленном и непроявленном и, в частности, отождествление проявленного с волнением дхарм. Характерной чертой хинаяны является отрицание души как самостоятельной духовной.

В собственно этическом плане характерная для буддизма идея личного совершенствования принимает в хинаяне форму подчеркнуто независимого развития личности. Идеал совершенствования личности в хинаяне - архат - достигает совершенства самостоятельно, и как бы мало заботясь о совершенстве других. Будда в хинаяне - идеал и учитель совершенства, объект подражания и почитания. Хотя в хинаяне есть элементы обожествления Будды, в целом в ней нет ни сложного культа, ни сложной религиозной организации - все заменено жизнью в монашеской общине.

В хинаяне существуют различные школы. Численность приверженцев хинаяны на конец XX века - более 100 миллионов человек.

Махаяна (санскр, большая колесница) - крупнейшее, наряду с хинаяной, направление буддизма. Окончательное формирование махаяны относится к первым векам нашей эры и связано с именами Нагарджуны, Асанги, Ахвагхоши. Расцвет махаяны в Индии - середина первого тысячелетия нашей эры. Из Индии махаяна распространилась в северные страны и утвердилась в Китае, Тибете, Непале, Японии, Корее, Монголии и Южной Сибири, получив название «Северного буддизма».

Развитие махаяны связано с влиянием на буддизм, с одной стороны, сначала брахманистско-ведийской, а затем - индуистской культуры, с другой - влиянием культурных комплексов северных стран. Расцвет махаяны совпадает с развитием религии и философии индуизма.

Махаяна является развитием основных концепций хинаяны. Центральная идея махаяны - совершенное отрицание реальности проявленного бытия: не только «Я» и мира, но и элементов-дхарм, из которых они образуются. Существует Вселенная, понятая как целое, где ничего не возникает и не исчезает, а господствует одна шунья (универсальная пустота), выражающая состояние отсутствия постоянного независимого начала во всем, состояние страдания и неценности всего существующего. Этот абсолют отождествляется с религиозной реальностью махаяны - дхармакаей , тождественной с нирваной, утверждается эквивалентность эмпирического бытия и абсолюта, тождество непроявленного и проявленного бытия, нирваны и мира, нирваны и сансары, т. е. имманентность нирваны миру.

В этическом отношении особенностью махаяны является подчеркивание активных моментов в буддийском нравственном идеале доброжелательности; общая доброжелательность превращается в сострадание (каруна ), переходящее в идеале в деятельное служение; свидетельство этого - появление высшего идеала махаяниста - бодхисатвы, отказывающегося от покоя нирваны во имя помощи в ее достижении другим. Этот нравственный идеал является практическим выражением идеи общей связанности всех в абсолюте.

Будда из совершенного человека (в раннем буддизме и хинаяне) превращается в махаяне в существо сверхъестественное, развивается его космическая концепция, концепция трех тел (трикая ), центральное место среди которых принадлежит дхармакае , символизирующей учение Будды, воплощенное в общности всего существующего.

В махаяне (по сравнению с хинаяной) снижено влияние закона кармы на человека, так как ему противостоит помощь многочисленных бодхисатв. Помощь бодхисатв может восполнить недостатки человека, отрицательно влияющие на его карму. Это дает возможность человеку достичь просветления, не будучи монахом и ведя обычную жизнь. Поэтому в махаяне человек уже не должен обязательно вступать в сангху, которая из монашеской общины превращается в корпус учителей.

Махаяна дала основание ряду сект. Наиболее известная - Дзен (в Китае называется Чань), образовавшаяся в Китае в V веке н. э.. В настоящее время очень популярна в Японии. Численность приверженцев махаяны на конец XX века - около 140 миллионов человек.

В V веке н. э. в махаяне образовалась Ваджраяна - направление буддизма, аналогичное индуистическому тантризму - которое отошло от махаяны и распространилось в Тибете, Китае, Непале, Японии.

(Слайд 16) Ваджраяна (Ламаизм). В период с VI по IX вв. в Индии утвердилось новое направление, имевшее несколько названий: ваджраяна («алмазная колесница»), буддийский тантризм, эзотерический буддизм, тибетский буддизм и др. Это направление ещё больше связывало буддизм с возможностями конкретной личности. Постепенному обучению и накоплению заслуг, характерному для Махаяны, противопоставлялась мгновенная, подобная молнии, реализация природы Будды в течение этой жизни.

Ваджраяна связывала образование буддиста с ритуалом посвящения, который проходил под строгим контролем опытного наставника. Поскольку имеет место передача знаний «от посвященного к посвящаемому», Ваджраяну называют также эзотерическим буддизмом , а европейцы, ещё в XIX в. обратившие внимание на огромную роль наставников (лам ) в практике тибетских буддистов, стали именовать эту религию Ламаизмом. Считается, что именно в ламах сущность Будды выражена с наибольшей полнотой, поэтому их почитают как божество.

Если в других направлениях буддизма тело считалось символом страстей, удерживающих человека в сансаре, то ламаизм ставит тело в центр своей религиозной практики, считая, что в нём заключена высшая духовность. Осуществление ваджры в человеческом теле есть реальное соединение абсолютного (нирваны) и относительного (сансары). В ходе специального ритуала раскрывается присутствие природы Будды в теле.

Для ламаизма характерен культ хубилганов (перерожденцев) – воплощений Будды, живых богов, к которым причисляются, главным образом, высшие ламы. Ламаизму присуще массовое распространение монашества, при этом существенно упростился процесс общения с Богом: верующему достаточно было прикрепить к шесту листок с молитвой, чтобы его колебал ветер, или вложить его в специальный барабан и крутнуть . Если в классическом Буддизме не было образа верховного Бога – творца, то здесь он появляется в лице Адибудды, представляющегося первичным звеном всех дальнейших воплощений Будды.

Ламаизм не отказался от учения о нирване, но место нирваны в ламаизме занял рай . Если верующий будет выполнять все требования ламаистской морали, то после страданий и лишений сансары его ждут успокоение и блаженная жизнь в раю. Особенно большое значение придается созерцанию и магическим заклинаниям, знание которых облегчает и ускоряет перерождение и достижение нирваны. Вместо длинной цепи перерождений, человек может достигнуть нирваны через одно короткое тайное заклинание – дарани.

Таким образом, в ламаизме центр тяжести переносится с самостоятельных усилий человека (как это было в раннем буддизме) на магические действия мудрецов. Так вырождался буддизм из философской системы в простое колдовство.

К IX в. Ваджраяна заполняет почти весь буддийский мир, но приживается, главным образом, в Тибете, откуда проникает в Монголию, а оттуда в XVI-XVII вв. приходит в Россию.

8. Буддизм в России

(Слайд 17) Первые свидетельства о существовании буддизма на территории России относятся к VIII веку н. э. и связаны с государством Бохай, которое в 698-926 годах занимало часть сегодняшних Приморья и Приамурья. Бохайцы, чья культура испытывала большое влияние соседних Китая, Кореи и Маньчжурии, исповедовали буддизм одного из направлений Махаяны.

Калмыки приняли тибетский буддизм еще в XIII веке. Ко времени прихода в Поволжье, из-за особенностей политической ситуации в Тибете, они большей частью перешли в школу Гелугпа.

В начале XVII в. Тибетский Буддизм из Монголии проник на север к бурятскому населению Забайкалья. Вторая линия пришла непосредственно из Тибета. В 1722 году была проведена граница между Монголией и Россией. Бурятские племена, проживавшие и кочующие в северной части Монголии, вошли в состав России. Перекрыв границы и добившись относительной оседлости кочевников бурят, русское правительство решило принять определённые решения по вероисповедным делам.

В 1741 году императрица Елизавета Петровна приняла Указ, по которому признавалось существование «ламайской веры» и утверждалось количество дацанов (11) и количество штатных лам (150). Буддизм был официально принят государственной религией в Российской империи.

В 1991 году при Иволгинском дацане был открыт Буддийский институт «ДАШИ ЧОЙНХОРЛИН» религиозное высшее учебное заведение для подготовки кадров священнослужителей, преподавателей, переводчиков канонических текстов, художников иконописцев. Одновременно, в Бурятии, Калмыкии, Туве восстанавливаются уцелевшие буддийские храмы и открываются новые, при монастырях создаются учебные заведения, приглашаются тибетские учителя. В России буддизм обретает также популярность среди русских и других народов.

В настоящее время в России представлены многие буддийские школы: тхеравада, японский и корейский дзэн, несколько направлений Махаяны и практически все существующие в мире школы тибетского буддизма.

Буддийская традиционная сангха России - централизованная религиозная организация, её руководитель Пандито Хамбо Лама является главой всех буддистов Российской Федерации. Организация Буддийского Духовенства Восточной Сибири, позднее переименованная в Центральное Духовное Управление Буддистов, с 1996 носит название Буддийская Традиционная Сангха России. Центр буддистов России и резидендия Пандито Хамбо Ламы находится в Иволгинском дацане.

Резюме

Подводя итоги изложению истории возникновения, основ вероучения и культуры буддизма, сделаем следующие выводы:

1. Буддизм как мировая религия возник в Древней Индии в качестве оппозиционной брахманизму религиозно-философской системы, подготовленной объективным развитием культуры этой страны.

2. Основатель буддизма Гаутама переосмыслил основные религиозно-философские положения предшествующей культуры. На основе «четырех благородных истин» он сформулировал догматы буддизма и указал путь спасения верующих. Для достижения спасения (нирваны) необходимо каждому верующему все интеллектуальные и физические усилия направить на выполнение предписаний Будды.

3. Буддизм не является единым целостным учениям и с момента своего возникновения разделился на два основных течения: хинаяну и махаяну. Хинаяна, или «малая (узкая) колесница», предполагает достижение спасения (нирваны) путем отказа от мирской жизни, пострижения в монахи и неукоснительного выполнения всех предписаний Будды. В результате каждый, избравший этот трудный путь, может стать Буддой, т. е. просветленным.

Махаяна, или «большая (широкая) колесница» предлагает обновленный взгляд на достижение спасения верующих, не требуя монашеских обетов. На место личного спасения верующего (по хинаяне), когда каждый должен был стремиться стать Буддой, махаяна выдвигает тезис о возможности спасении личного «Я» через спасение другого. На вакантное место Абсолюта (Бога) махаяна выдвигает личность самого учителя, Гаутаму, т. е. происходит обожествление Будды. Кроме этого, махаяна вводит в религиозный обиход персону «Бодхисатвы», того, кто достиг спасения (нирваны), но осознав, что миру необходимо указать путь для спасения, остается в круговороте бытия-страдания.

4. В буддийско-философской системе картина мира представляется в следующем виде:

жизнь постоянно находится в круговороте перерождения (сансаре); тот облик, который получает каждое существо, зависит от хороших или плохих поступков, совершенных в прошлых или в настоящей жизни; жизнь наполнена страданиями от жажды бытия и удовлетворения или неудовлетворения желаний; чтобы прекратить страдание, необходимо вырваться из колеса перерождения (перевоплощения), а для этого нужно стать на путь спасения, указанный Буддой.

История загробного мира Ивик Олег

Под властью Нефритового императора (Китай)

Приток китайских переселенцев в загробный мир во все времена был весьма велик. Уже двадцать пять тысяч лет тому назад туда направлялись усопшие, ритуально посыпанные охрой. Как там устраивались их души, мы не знаем, но археологи находят останки тел, увешанные ракушками и обработанными камнями. На рубеже эр ежегодный прирост населения в китайском потустороннем мире составлял примерно треть от общеазиатского. В восемнадцатом веке эта цифра увеличилась до половины. А если к тому же учесть, что в древности у каждого китайца, кроме детей, было по нескольку душ (в некоторых регионах до десяти, а у даосов даже до двенадцати), то, казалось бы, китайскому загробному миру грозит перенаселение. Однако этого, судя по всему, не случилось. Ведь, как известно любому китайцу, далеко не всякая душа обладает бессмертием.

Уже во втором тысячелетии до н. э., в эпоху Шан-Инь и тем более в сменившем ее на рубеже первого тысячелетия царстве Чжоу, выяснилось, что у большинства китайцев как минимум две души: материальная, «по», и духовная, «хунь». Позднее многие считали, что душ типа «по» может быть до семи, а типа «хунь» – до трех; были и другие варианты. Но так или иначе, души «по», сколько бы их ни было, вместе со смертью человека превращались в дух, называемый «гуй», и уходили в землю вместе с телом. Именно этой душе предназначались все те предметы и пища, которые родственники укладывали в могилу. Но душа эта, хотя и принадлежала покойному, относилась более к его телу, нежели к личности. Она обитала в могиле, пока тело хоть в какой-то мере сохранялось, и, если ей в положенные сроки продолжали приносить жертвы, «гуй» не вмешивался в дела живых.

Китайский писатель восемнадцатого века Юань Мэй в рассказе «Ученый из Наньчина» дает яркую иллюстрацию различия между душами «хунь» и «по». Он описывает, как к молодому ученому пришел его умерший друг и попросил выполнить ряд его последних поручений. Юноша охотно взялся исполнить просьбы покойного, а когда тот поблагодарил и собрался уйти, молодой человек предложил ему задержаться и немного поболтать. Друзья мирно беседовали, но постепенно внешность усопшего начала меняться, он стал агрессивен и в конце концов напал на своего бывшего друга. Люди, узнавшие об этой истории, объяснили ее очень просто:

«“Хунь” в человеке добрая, а “по” – злая; “хунь” – мудрая, а “по”– глупая. Когда он только пришел, духовное начало в нем еще не погибло, но вскоре “по” начала вытеснять “хунь”. Когда он исчерпал свои сокровенные заботы, “хунь” испарилась, а “по” – сгустилась. Пока в нем сохранялась “хунь”, он был тем самым человеком, что прежде; с уходом же “хунь” уже не был тем человеком. Трупы, что свободно двигаются, ходят, а также бродячие тени – все это создания “по”».

Но к счастью, «по» редко является к живым. Онаживет в могиле, а через некоторое время отправляется к некоему «Желтому источнику», или «Девяти истокам», там пребывает, влача призрачное существование и, по некоторым данным, в конце концов полностью растворяется в пневме – универсальной энергии Вселенной…

Про сам источник в «Истории династии Хань» написано, что он «под землей, мрачен в глубине» и что «уж если умер, некого вместо себя туда послать». Но острой необходимости кого-то посылать к Желтому источнику вместо себя, видимо, никогда и не возникало, потому что собственно личность человека издревле сосредотачивалась в другой его душе (или душах) – «хунь», которая возносилась к небу и превращалась в дух – «шэнь». Именно душа «шэнь», попадая на небо и сохраняя память и привязанность к оставшимся на земле родственникам, становилась посредником между людьми и сверхъестественными силами. Но в древности «шэнь» имели не все. Простолюдину она не полагалась вообще, а если она у него каким-то образом и оказывалась, то очень быстро исчезала. Люди познатнее, в зависимости от ранга, могли иметь более долгосрочную «шэнь», но и она была не вечна. И только император имел бессмертную «шэнь», которая, попав на небо, могла оказывать бессрочную помощь оставшимся в живых. Во главе небожителей издревле стоял могущественный бог-первопредок Шанди. Ему повиновались многочисленные духи, ведавшие громами и дождями, воинскими победами и разрешением женщин от бремени. Его власть над миром была безграничной. Но при этом Шанди в компании покойных императоров был если не «первым среди равных», то, во всяком случае, первым среди близких родственников. И вся чреда пребывавших на небе властителей переадресовывала ему просьбы своих земных потомков. Поэтому о «шэнь» покойных императоров следовало заботиться ради благополучия всех живущих. А поскольку жертвоприношения духам предков могли совершать только их прямые потомки мужского пола, то и роль ныне здравствующего императора трудно было переоценить: ведь он был единственным, чьи молитвы и приношения помогали удерживать мир в равновесии.

Постепенно Шанди стал устраняться от своих обязанностей, но роль императора от этого не умалилась: теперь он обращался напрямую к Небу, сыном которого являлся, и к духам своих непосредственных предков.

Для того чтобы покойный император пребывал на небесах в полном здравии и довольстве, хоронили его обычно очень пышно. В могилу укладывалиутварь, оружие, запряженные лошадьми боевые колесницы, тела животных… Сопровождала властителя и приличествующая ему свита. В основном это были военнопленные, но иногда в свиту попадали и приближенные. Так, вместе с владыкой царства Цинь в 621 году до н. э. отправились на небо еще 177 человек, в том числе три знатных сановника. Человеческие жертвоприношения на похоронах случались до конца эпохи Чжоу (III век до н. э.).

Потом обычай отправлять на небо вместе с покойным императором его свиту вышел из моды. Возможно, китайцы сообразили, что «шэнь» императора вечна, а духи его сановников, и тем более безродных пленников, очень скоро растворятся, оставив властителя в полном одиночестве. Эту проблему по-своему решил правивший в третьем веке до н. э. император Цинь Ши-хуанди: он приказал создать для своего загробного сопровождения глиняную армию. Точное количество воинов ее неизвестно, на настоящий момент археологи раскопали около восьми тысяч «солдат», изваянных из глины в полный рост, причем черты каждого лица – индивидуальны. В пятьдесят бронзовых колесниц впряжены глиняные лошади. Сегодня реставраторы восстанавливают поврежденные фигуры, и настанет день, когда пребывающий на небе император сможет вновь принимать парады. Но к сожалению, его армия навеки утратила боеспособность. Спустя всего четыре года после вознесения Цинь Ши-хуанди на небо в стране вспыхнуло восстание. Бунтовщики вскрыли захоронение и изъялиу «небесной стражи» ее оружие. Оно, кстати, оказалось достаточно «земным» и действенным: вскоре в стране воцарилась новая династия, Хань.

В эпоху Чжоу, которая началась в конце второго тысячелетия до н. э. и длилась около восьми веков, в царстве мертвых прошли заметные демократические преобразования: постепенно души «шэнь» появились практически у всех китайцев, даже у самых безродных. Конечно, они были, в отличие от «шэнь» императора, не бессмертны, но наделялись достаточно долгим существованием, а иногда и получали право на перерождение в новом теле. В конце концов сперва у жителей Южного Китая, а потом и по всей стране стала преобладать система трех душ: одна из них оставалась в могиле с костями покойного, вторая пребывала в табличке со своим именем на семейном алтаре (имя после смерти давали новое), а третья отправлялась в один из загробных миров. Только у детей до года души не было, поэтому никакими церемониями и жертвами их похороны не обставлялись. Что же касается детей, не достигших подросткового возраста, то их единственная душа еще не успевала разделиться на три и в случае смерти ребенка становилась блуждающим духом.

К эпохе Чжоу относится и еще одно событие загробного мира, которое известный синолог Л.С. Васильев называет «переворотом». Переворот был связан с именем такого, казалось бы, не склонного к новшествам человека, как Конфуций. Тем не менее этот ревнитель старины оказался подлинным революционером, полностью поменявшим систему приоритетов загробного царства. Если раньше основной задачей мертвых было оказывать помощь живым, то теперь, наоборот, главной целью живых стало заботиться о мертвых. Раньше к предкам обращались в случае нужды, теперь непрерывное почитание предков стало моральной нормой и даже смыслом жизни. В определенном смысле загробное царство подчинило мир живых и обложило его очень серьезными повинностями. Вся жизнь древнего китайца (и отголоски этой традиции дошли до наших дней) была теперь посвящена заботе о предках. Пока родители живы, китаец должен был служить им, считая это целью своего существования. Например, в случае денежных проблем добрый конфуцианец без колебаний продавал в рабство жену и детей, чтобы обеспечить родителей. Но главным делом жизни, конечно, была забота об их загробном благополучии. Лучшим подарком к шестидесятилетию отца или матери считался качественный гроб. Его ставили в одной из жилых комнат и регулярно покрывали новыми слоями шпаклевки и лака.

Вообще, загробной сохранности тела придавалось большое значение. Во-первых, непосредственно при теле обитала одна из душ. Но и те души, которые обитали в табличках и на небе, могли иметь проблемы, если с телом что-то было неладно. Поэтому самыми страшными казнями в Китае считались отсечение головы и четвертование. Одна мысль о них делала потенциальных преступников добрыми конфуцианцами. А если преступление все же было совершено и приговор неизбежен, судья мог получить немалую взятку за то, чтобы заменить расчленение на пристойную казнь вроде удушения, при которой кара постигала только тело, но не душу. Идея посмертного воздаяния за земные грехи поначалу была китайцам не известна (она появилась только в начале новойэры, в основном благодаря буддизму), и казненный удушением преступник отправлялся на то же самое небо, что и добропорядочные граждане. Правда, в последние века до нашей эры стали появляться первые сообщения о том, что в загробном мире тоже не все спокойно и душе угрожают многочисленные опасности. Об этом уже на рубеже четвертого – третьего веков до н. э. писал великий китайский поэт Цюй Юань в своей знаменитой поэме «Призывание души». Но опасности эти в равной мере относились и к преступным, и к добродетельным покойникам.

Традиционные похороны в Китае проходили весело. И чем глубже скорбь родных, чем больше их забота о покойном, тем больше веселья. Сами родственники погружены в глубочайший траур, но душа (или души) покойного должны получить последние радости на этой земле, поэтому вокруг гроба звучала веселая музыка, а в траурной процессии, сопровождавшей гроб на кладбище, могли оказаться и певцы, и танцоры, и комедианты на ходулях. Души вообще были охочи до зрелищ, и в театральной традиции Юго-Западного Китая позднее существовали представления, которые не требовали присутствия живых зрителей, – их давали для умерших.

После смерти родителей служение им продолжалось. На кладбищах совершались жертвоприношения в рамках заботы о душе, пребывающей в могиле. Но главная забота была о душе, заключенной в табличке на семейном алтаре. Этим табличкам не только приносили жертвы – им сообщали все важные семейные новости, с ними советовались по любым вопросам. В праздник их украшали лентами, им возжигали курения. И даже невеста, впервые переступившая порог мужниного дома, прежде всего шла представиться умершим предкам, а уже потом – живым членам своей новой семьи.

Поскольку душа, как известно, смертна, то при переходе в иной мир о ее долгожительстве следовало позаботиться. На погребальной одежде было принято вышивать знаки долголетия, а сам гроб старались изготовить из древесины, которая это долголетие символизировала: сосны или кипариса.

Для того чтобы душа, пребывающая в табличке, могла в полной мере насладиться предлагаемыми ей кушаньями, она в дни жертвоприношений вселялась в кого-нибудь из здравствующих потомков, обыкновенно в своего старшего внука, если таковой был. Именно его потчевали возле алтаря. Ему же при этом оказывали все те почести, которые причитались покойному.

Души, которые были удовлетворены заботой о себе, мирно пребывали в своих могилах, табличках и на небесах. Если же душа была недовольна, она могла стать вредоносным духом, или демоном. В таких духов превращались те, кто не имел потомков мужского пола, которые одни были вправе приносить жертвы умершим. Кроме того, в демонов превращались люди, чья смерть произошла каким-нибудь не самым приличным образом: утопленники, съеденные тигром, погибшие на чужбине… Не лучшая судьба ждала и тех, кто умер, не успев вступить в законный брак. Впрочем, это было делом поправимым: в загробном мире китайцы вступали в брак ничуть не хуже, чем в мире живых. Если невеста уже была просватана, но жених умирал до свадьбы, свадьбу в назначенный срок все равно играли, и невеста переходила в дом родителей покойного, выходя замуж за его жившего в поминальной табличке духа. Если же умирала невеста, то ее табличку переносили в дом жениха. Возможна была и свадьба между двумя умершими, которых родители могли просватать и поженить уже после того, как молодые люди успевали отправиться в царство мертвых. Брачный обряд при этом совершался, хотя и по упрощенной процедуре.

Но, несмотря на все меры, предпринимавшиеся для ублажения умерших, они упорно и часто возвращались в мир живых. Причем возвращались не в облике бестелесных привидений, а в виде вполне материальных демонов, оборотней, очень часто – лисиц. Они вмешивались в земную жизнь и даже вступали в браки с живыми: женщины-оборотни рожали своим живым мужьям вполне полноценных детей. И все-таки ничем хорошим такие браки, как правило, не кончались. Люди и демоны вели непрерывную борьбу между собой. Демоны насылали стихийные бедствия и болезни, соблазняли женщин, воровали детей. А люди защищались от них мечами и зеркалами, красными бобами и полынью, фейерверками и петушьей кровью. Демоны не любили, если на них плевали или мочились, и эти действия тоже хорошо помогали в непрестанной борьбе, которую китаец всю свою жизнь вел с легионами зримых и незримых духов.

С распространением даосизма борьбу с демонами возглавили даосские священники. А еще позднее прекрасным средством, предотвращающим козни демонов, стали буддистские сутры. Кроме того, возникла традиция подкармливать демонов: выяснилось, что издревле бродящие по земле неупокоенные души – это давно известные последователям Будды «голодные духи». Правда, буддисты отводили своим «голодным духам» отдельный мир, обособленный от мира живых. Но кто сказал, что они сидят там безвылазно?

«Голодный дух» – понятие видовое, он им и останется, сколько его ни корми. И все-таки сытый «голодный дух» становится несколько менее злокозненным, поэтому от демонов не только защищались, их еще и кормили. Конечно, не в храмах и не на алтарях, а на открытом месте, прямо на земле. Для них даже учредили специальный праздник, приходившийся на середину седьмого месяца.

Возвращались на землю и добрые духи, причем, как и злые, в немалых количествах. Как правило, это были правители, герои или просто образцовые чиновники и ученые мужи. Они становились покровителями городов и селений или ведали ремеслами. Правда, возвращались они на землю не телесно, но, с другой стороны, их души не растворялись в пневме и не уходили навеки к Желтому источнику, а оставались на небесах, навещая при этом мир людей и опекая его. Иногда их загробная судьба была извилиста и непроста. Так, живший в третьем веке полководец Гуань Юнь, умерев, сначала стал стражем монастырей, затем превратился в покровителя демонов и в конце концов дорос до бога войны.

Императоры один за другим жаловали ему разнообразные титулы; через двенадцать веков после смерти, одновременно с назначением на пост бога войны, он получил «божественное имя» Гуань-ди и почетное звание «Помощник Неба, защитник государства». А царь Лю Бэй, которому Гуань Юнь верно служил при жизни, тоже выдающийся полководец, основатель царства Шу, стал после смерти всего лишь богом плетенщиков, поскольку в юности зарабатывал себе на жизнь изготовлением циновок.

Но все, о чем мы до сих пор говорили, относится к взаимоотношению людей и духов. Теперь отвлечемся от живых и посмотрим наконец, как же выглядело китайское царство мертвых.

Надо сразу сказать, что информация о нем противоречива и недостоверна. Таких основательных исследователей, как Данте или Сведенборг, в Китае не было. Не было и единой религии, которая помогла бы установить в царстве мертвых хоть какой-то порядок. Никто толком не знал, сколько у человека душ, но каждую требовалось как-то пристроить. К ранее существовавшим богам постоянно присоединялись сонмы новых, вербовавшихся из вновь умерших. Картину запутывали легионы демонов, многие из которых были так похожи на богов, что ни о какой упорядоченной структуре всего этого сообщества не могло быть и речи.

В шестом веке до н. э. Конфуций попытался навести порядок в ритуале, но разъяснений в картину мироздания он не внес. А его современник Лао-Цзы положил начало даосизму и тем запутал ситуацию еще больше. Правда, сам Учитель Лао к реконструкции загробного мира руку не приложил – это сделали его последователи. И в то время, как даосские ученые мужи предавались неспешным размышлениям о принципе пустоты или следовали по мудрому пути «у-вэй» (недеяния), их коллеги попроще, пренебрегая всяким «у-вэй», спешно строили гигантский загробный мир так называемого «народного даосизма». Они обожествили мириады духов, и теперь души, которым раньше должно было, в положенный срок растворившись в пневме, уйти в небытие, обретали вечность. Достаточно было кому-то увидеть покойного во сне и получить от него дельный совет, чтобы новоявленному божеству тут же создавали святилище.

Даосские каноны, собранные в «Даоцзане», сами себе противоречат по поводу того, как устроены небеса. Даосы создали и преисподнюю, с которой тоже не все было понятно. Кроме того, они внесли путаницу в само понятие смерти и загробного мира. Знаменитый сон Чжуан Чжоу, наверное, известен всем, и все же рискнем еще раз процитировать великого даоса:

«Однажды Чжуан Чжоу приснилось, что он – бабочка, весело порхающая бабочка. Он наслаждался от души и не сознавал, что он – Чжоу. Но вдруг проснулся, удивился, что он Чжоу, и не мог понять: снилось ли Чжоу, что он – бабочка, или бабочке снится, что она – Чжоу».

После такого революционного заявления стало вообще непонятно, которое из царств, собственно, является царством мертвых и «кто куда умирает»: живые в царство мертвых или мертвые в царство живых. По Китаю бродили смутные слухи о реинкарнации. Для тех, кто не хотел умирать и отправляться неизвестно куда, даосы разработали теорию и практику бессмертия. Теперь можно было вообще не умирать: достаточно было придерживаться строгой диеты, включающей снадобья из киновари, и заниматься дыхательными и сексуальными техниками. Практическая сторона дела была проработана, но теоретическая яснее не стала. Даосы, даже достигшие бессмертия, тем не менее либо отправлялись на небо (прямо в телесной форме), либо переезжали в земной рай, информация о местоположении которого тоже была противоречивой (впрочем, из этого рая они периодически навещали обычных сограждан). Третья же категория «бессмертных» даосов все-таки умирала, но не насовсем. Умерев, они совершали ритуал «освобождения от трупа» и отправлялись в неведомо где находившийся рай. А для тех, кто успел умереть до появления рекомендаций по бессмертию, даосы проводили в своих храмах массовые переселения душ предков на небо, чтобы они обрели если не телесное, то хотя бы духовное бессмертие.

В первом веке н. э. в Китай пришел буддизм Махаяны. Буддисты принесли с собой более или менее четко сформулированное учение о реинкарнации, о загробном воздаянии и о загробных мирах. Но они, как и даосы, не стали создавать свое обособленное царство ни в китайском мире живых, ни в китайском мире мертвых. Ведь большинство китайцев, приняв даосизм или буддизм (а иногда и то, и другое сразу), не отказывались при этом от традиционных народных верований, подкрепленных конфуцианством.

В рамках пришлой религии в загробном мире Китая появились семь традиционных буддистских загробных миров и двадцать восемь небес, возникла Чистая земля будды Амитабы. Отдельные территории были зарезервированы для будды будущего, Майтрейи. Новые границы пересекали уже сложившиеся царства; умерев, человек оказывался под юрисдикцией нескольких религий сразу, и все его двенадцать даосских душ метались по семи буддистским загробным мирам, вступая в конфликты со множеством демонов и злостно нарушая принцип недеяния. Кроме того, буддисты, как ранее Чжуан Чжоу, объявили, что само понятие загробного мира не имеет смысла. После смерти человек (если только он не отправлялся в нирвану) мог попасть в несколько возможных миров, и тот мир, в котором он только что умер, был одним из них. Для души, скитающейся между нашим миром, миром голодных духов и миром ревнивых богов, все они в равной мере «загробные» и в равной мере реальные.

На самом деле для каждого человека все оказывалось, быть может, не так уж страшно. Отдельно взятый китаец все-таки придерживался каких-то местных и семейных традиций по поводу того, что ему надлежит делать после смерти и куда следует направляться. Но исследователи китайского загробного мира видят перед собой невообразимо запутанную картину, и авторы этой книги не рискнули бы отправиться туда без хорошего проводника. Путеводителей, подобных «Божественной Комедии» и охватывающих все сферы потустороннего мира, у китайцев тоже нет. Тем не менее рискнем, хотя бы фрагментарно, описать некоторые регионы китайского мира мертвых в их историческом развитии.

Традиционным местом обитания душ «шэнь» всегда считалось небо. В давние времена оно, вместе с будущей землей, пребывало в первозданном хаосе, из которого возник бог Паньгу. Бог рос, а вместе с ним росла и вселенная, в которой стал возникать какой-никакой порядок, а небо понемногу отделилось от земли. Произошло это, по-видимому, естественным путем, хотя средневековые гравюры и изображают Паньгу, отделяющего небо от земли с помощью долота и молотка.

Некоторое время небо благополучно существовало, в том числе и после смерти Паньгу. Однажды, в результате какой-то космической катастрофы (о ее причинах существуют разноречивые сведения), небо частично обрушилось, но прародительница людей Нюйва починила дыры расплавленными разноцветными камнями, а свод подперла с четырех сторон, использовав в качестве стоек ноги, отрубленные у гигантской черепахи. Починка в целом удалась, но некоторая кривизна неба осталась. Этим и объясняется тот факт, что полюс располагается не там, где ему надлежит быть – над центром Поднебесной, – а сдвинут на север.

Первое время после сотворения мира небо располагалось достаточно близко к земле и на него можно было подняться по специальным небесным лестницам. Но по-видимому, слишком много народа злоупотребляло этой возможностью. И однажды внук (по некоторым данным – правнук) легендарного Желтого императора Хуанди, Чжуань-Сюй, решил переместить небо подальше. Поскольку известно, что Хуанди, несмотря на всю свою мифичность, правил с 2698 по 2598 год до н. э., можно допустить, что деятельность его внука приходилась на вторую половину третьего тысячелетия. Именно тогда он приказал своим внукам Чуну и Ли прервать сообщение между землей и небом. Повинуясь императору, Ли поднял небо повыше, а Чун придавил землю пониже. Тогда же, по-видимому, было прервано непосредственное сообщение между небом и горной системой Куньлунь, на которой находилась нижняя столица Небесного владыки Шанди. Известно, что высочайшие пики этого хребта не достигают восьми тысяч метров; из этого следует, что до второй половины третьего тысячелетия до н. э. небо находилось по крайней мере не выше восьми километров над землей.

В эпоху Чжоу небо представляло собой полусферу, которая находилась на расстоянии 80 000 ли от земли. Понятие «ли» в разных районах Китая в разные времена колебалось около половины километра. Таким образом, можно принять, что небо отстояло от земли примерно на 40 000 километров. Видимо, именно на это расстояние разнесли небо и землю братья Чун и Ли. Поскольку остров земли плавал в океане, то небо с землей не соприкасалось – оно смыкалось с водой на горизонте. Души, обитавшие на небе, могли избрать для своего жительства либо одну из звезд, либо один из пяти «звездных дворцов»: срединный, восточный, западный, южный и северный. Центр неба находился в созвездии Большой Медведицы, здесь жили духи, ведающие жизнью, смертью и судьбой. Именно сюда, а также на Полярную звезду позднее стали переселяться даосы, обретшие бессмертие первого, наивысшего типа.

В конце эпохи Чжоу, примерно с четвертого века до н. э., небеса снова отдалились от земли, уже на расстояние до двух миллионов ли. Теперь их уподобляли куриному яйцу, внутри которого, как желток, плавала круглая земля; небо вращалось, а земля оставалась неподвижной. А уже в первом веке н. э. возникло мнение, что космос бесконечен. Возможно, эти преобразования были связаны с деятельностью даосов, активно заселявших небеса бессмертными душами, что и потребовало значительного их расширения. Сведения о структуре даосских небес противоречивы, во всяком случае, их несколько, возможно семь.

Кроме того, для китайцев, прежде всего для даосов, существовало нечто вроде земного рая, в который отправлялись «бессмертные». По-видимому, он имел несколько отделений, во всяком случае, в литературе упоминаются и Персиковый источник, и Пещерные Небеса, и Заоблачные Врата. Последние подробно описал в семнадцатом веке Лин Мэнчу Даосский рай находился в расселине высокой горы, внутри протекал волшебный источник, даровавший продление жизни и исцеление от болезней. На полянах росли удивительные цветы, в лесах пели сказочной красоты птицы, по саду, окружающему дворец, гулял белый олень. Описывая сам дворец с нефритовыми террасами, яшмовыми башнями и колоннами, инкрустированными кораллами, автор от избытка чувств перешел на стихи.

Во дворце, в окружении даосов, сидел владыка «бессмертных». «Его шляпа в форме лотоса была украшена пластинами из лазоревого нефрита, одежда из золотистых перьев в поясе подвязана желтым шнуром, на ногах – пурпурные туфли. В руке владыка держал жезл счастья, жуй – знак того, что небожитель способен достигнуть восьми сторон света. По бокам от старейшины – к востоку и западу – восседали по четыре небожителя в разноцветных одеждах, обликом благородные и прекрасные. В зале клубились многоцветные облака – символы счастья, воздух был напоен нежнейшим ароматом. Плыли тихие звуки, и в то же время вокруг царило безмолвие. Все дышало торжественностью и неземным величием».

Попасть в это неземное царство можно было, продравшись сквозь расселину в скале и затем вскарабкавшись к воротам по некоему девятиярусному сооружению из белого нефрита. Но даосы не приветствовали нарушителей границы и могли отослать провинившегося обратно. Предпочтительнее было попадать за Врата по небу, предварительно умерев и воскреснув, что в конце концов и сделал Ли Цин, о котором пишет Лин Мэнчу Когда сограждане даоса через несколько дней после его смерти вскрыли гроб, они увидели лишь бамбуковый посох, пару туфель и синюю ленточку дыма, а сам праведник уже пребывал за Заоблачными Вратами. Но даже и туфли его были слишком святы, чтобы оставаться среди обычных людей, поэтому вскрытый гроб взмыл вверх и исчез в вышине. Таким образом, горожане лишились священной реликвии, но они не прогадали. Улетевший гроб оставил после себя аромат, который впоследствии уберег город от эпидемии, бушевавшей по всей Поднебесной.

Под землей загробное царство китайцев прежде всего группировалось вокруг уже упомянутого Желтого источника, куда прибывали духи «гуй». Позднее здесь был учрежден посмертный суд. Судьей стал Сы-мин, который ранее ведал живыми людьми и вел списки их добрых и злых дел, с тем чтобы определить причитающийся им срок жизни. О расширении его полномочий на мертвых сообщает «Канон Великого благоденствия и равновесия», в основном написанный во втором веке нашей эры.

Точное расположение Желтого источника не известно. Однако известно, что холм Хаоли, или Сяли, – сборное место для всех умерших, где они ставились на учет, – находилось у горы Тайшань, что означает «Гора восхода». Здесь же располагалась одна из обителей загробного мира под названием Лянфу Места эти были, по-видимому, издревле вполне обустроены и рассчитаны на прием большого количества душ. У поэта конца третьего века н. э. Лу Цзи в стихотворении «Песнь о Тайшани» есть такие строки: «И на Лянфу есть постоялые дворы. И в Хаоли беседки есть. Дороги мира мрака заполнены сонмом душ умерших. В хоромах духов собраны здесь сотни душ».

Там же, в Лянфу, обитали обретшие бессмертие даосы. На горе Тайшань до сих пор можно видеть так называемый «Мост бессмертных» – каменное сооружение естественного, по мнению материалистов-геологов, происхождения (см. рисунок). К сожалению, конструкция моста не дает возможности судить о природе самих «бессмертных». С одной стороны, мост составлен из мощных каменных блоков, что наводит на мысль о телесности и даже весомости лиц, обретших жизнь вечную. Но с другой стороны, камни настолько ненадежно опираются один на другой, что трудно представить, чтобы люди из плоти могли пользоваться им в течение длительного времени.

Хотя сборный пункт для душ и находился на востоке, сама Страна мертвых (тех, что не сумели обрести даосское бессмертие) располагалась на западе. Владычица запада по имени Сиванму в юности имела хвост барса и клыки тигра, ходила растрепанной (хотя заколка для волос и была ее постоянным символом) и любила свистеть. Позднее она поменяла свой образ, причесалась, а хвост у нее отпал. Манеру свистеть она оставила и вместо этого научилась петь. Чжоуский царь Му-ван. правивший в самом начале второго тысячелетия до н. э., посетил царицу, принес ей в подарок шелка, пил с нею вино на берегах Яшмового пруда и слушал ее пение – он застал Сиванму уже красавицей. В ее свите состояли зайцы, толкущие в ступках снадобье бессмертия. Сохранились сведения о том, что в поисках этого снадобья хозяйку запада посетил знаменитый стрелок И – тот самый, что когда-то поразил своими стрелами девять солнц из десяти, чтобы спасти людей от засухи. Владычица Страны мертвых уважила просьбу знаменитого лучника, но, к сожалению, снадобье не пошло ему на пользу. Вместо стрелка им воспользовалась его жена, она стала бессмертной и отправилась жить на луну (кстати, один из зайцев Сиванму обитает именно там, и его можно видеть в полнолуние). А сам стрелок И позднее погиб насильственной смертью.

Еще одним из правителей китайского загробного мира являлся бог Янь-ван, или Яньло-ван (возможно, он сменил Сиванму на ее посту к тому времени, когда в загробном мире появились судебная и пенитенциарная системы). Янь-ван вершил суд над душами, сверяясь об их земных делах с записями в специальной книге. С появлением в китайском загробном мире ада, построенного по буддистскому образцу, Янь-ван возглавил его. Позднее, в Средние века, он был смещен с этого поста, и в загробном мире Китая сформировалась сложная иерархическая система. Сегодня во главе ее стоит Юй-хуан, Нефритовый император, ему подчинен бог мертвых Дицзан-ван.

Одно из основных подразделений китайского ада расположено в провинции Сычуань в уезде Фэнду. В нарушение старых традиций оно находится не на западе, а в центральной части страны. Ад, называемый Диюй, состоит из десяти подземных судилищ; это не самые свежие данные, но новых сведений не поступало, поэтому есть основания считать, что эта цифра соответствует действительности. По крайней мере, именно ее использовал в своей работе современный религиозный художник Цзян Ицзы, создавший в 2003 году гигантское полотно «Картины ада». Интересно, что еще в девятом веке судилищ было двадцать четыре, хотя население Китая тогда было в пятнадцать раз меньше, чем сегодня. Это наводит на утешительные мысли о том, что либо китайцы стали меньше грешить, либо суровые законы Диюя смягчились вслед за нравами в мире живых. Ведь раньше в Диюй попадали и художники, картины которых показались недостаточно нравственными подземному судилищу, и люди, непочтительно обращавшиеся с исписанной бумагой.. Не исключено, что некоторые статьи просто устарели; например, в свое время в залах третьего судилища истязали людей, которые думали, что император недостаточно заботится о своих подданных.

Каждое из десяти судилищ имеет по шестнадцать залов, в которых караются грешники. В первом судилище, возле неизменного Желтого источника, главный судья Циньгуан-ван допрашивает души и определяет их дальнейший путь. Праведные души сразу отправляются в десятое судилище, где судья Чжуаньлунь решает, кто в кого должен переродиться. Отсюда шесть мостов ведут в мир живых. Впрочем, несмотря на всю их праведность, души должны пройти на границе миров немало формальностей. Сначала списки будущих перерожденцев отправляются обратно, к главному судье Циньгуан-вану, на утверждение. Он передает их духу Фэнду-шэню. В павильоне богини Мэн-по души должны в обязательном порядке получить дозу «напитка забвения», и только после этого они могут возвращаться в мир живых, чтобы все начать сначала.

Что же касается грешных душ, то они распределяются по девяти «карательным» судилищам, в которых судебная система совмещена с пенитенциарной. Отсюда тоже можно попасть на землю, но никаких буддистских послаблений, вроде перерождения в тело животного, здесь не предлагают. Например, самоубийц отсылают обратно на землю в облике «голодных духов», никакие духовные подвиги им в этом существовании не зачитываются, и, умерев вторично, «голодный дух» отправляется в «город напрасно умерших», откуда нет пути к новым перерождениям. Как ни странно, единственная возможность для «голодного духа» улучшить свою дальнейшую судьбу – это извести кого-нибудь до смерти и вселиться в чужую телесную оболочку, что они, естественно, и пытаются сделать.

Структура судилищ в определенной степени напоминает структуру дантовского ада, дополненную китайским пыточным арсеналом. Грешников топятв кровавых озерах и в нечистотах, разрубают на части, душат веревками, колют вилами, бьют по коленям, выкалывают им глаза, сдирают с них кожу. Есть здесь и «двор голода», и «двор жажды». В «камере восполнения священных текстов» терзаются монахи, которые не дочитывали до конца молитвы по покойникам. В одном из судилищ – пятом – применяются и моральные терзания: душам грешников предлагают подняться на специальную террасу и посмотреть на родной дом, услышать голоса близких. Интересно, что этим судилищем ведает Янь-ван, бывший правитель всего загробного мира. После своего смещения он некоторое время оставался главным судьей, но был уличен в том, что отпускал обратно на землю грешников, погибших в результате несчастного случая, и его снова перевели с понижением. Тем не менее он до сих пор является в загробном мире уважаемой фигурой, и его портрет по сей день можно увидеть на имеющих там хождение денежных знаках.

Денежная система китайского мира мертвых не раз претерпевала изменения, будучи связана с валютной системой мира живых. Сегодня там, как и во многих странах мира живых, денежной единицей является доллар; купюры по дизайну напоминают своих американских тезок (см. рисунок). На загробных долларах чаще всего помещают изображение Нефритового императора (реже – Янь-вана) и подписи их обоих. На обороте банкноты печатают изображение Банка Преисподней. Существуют немногочисленные купюры с изображениями Будды, дракона и даже Джона Кеннеди.

У авторов настоящей книги нет точных сведений о курсе загробных денег, но есть основания думать, что он, по отношению к американскому доллару и даже к рублю, очень низок, поскольку известные им купюры имеют номинал от 10 000 до 500 000 000 загробных долларов. Эти деньги обеспечены золотыми и серебряными слитками из фольги и предназначены для перевода в мир мертвых путем сожжения на алтарях предков (аналогично отправляются и слитки). В дальнейшем они используются преимущественно для взяток судьям и прочим должностным лицам загробного царства. Надо отметить, что живые китайцы относятся к этим деньгам с исключительной серьезностью и попытки использовать их как сувениры воспринимают примерно так же, как европейцы восприняли бы попытку использовать в этом качестве погребальные венки.

Судя по тому, какие суммы регулярно переводятся в мир мертвых, взяточничество и коррупция там процветают. Впрочем, на этот счет имеются разные мнения. В восемнадцатом веке Цзи Юнь подробно описал встречу двух земляков, живого и мертвого, причем мертвый яростно обличал коррупцию мира живых и уверял, что в загробном мире все обстоит совсем иначе. По уверениям покойного, там производится тщательный отбор на должности, экзамены принимаются беспристрастно, а оплата предоставляется по заслугам. Впрочем, поверить в это трудно, поскольку структура загробного мира Китая во все времена копировала чиновничью систему мира живых. Так, в захоронениях, относящихся ко второму веку до нашей эры, археологи обнаружили сопроводительные документы, которые покойные должны были представить соответствующим ведомствам загробного мира по прибытии. Документы были адресованы конкретным чиновникам этих ведомств с указанием их имен и должностей. Восстановленная картина загробной канцелярии оказалась очень похожа на административную систему Китая той же эпохи (Хань).

Помимо документов и специальных денег, в Китае существуют и другие изделия из бумаги, предназначенные для передачи в мир мертвых: повозки и лошади, предметы быта и целые дома. Все эти поделки считаются более угодной жертвой, чем настоящие вещи. А бумажные фигурки людей, сжигаемые на алтарях, обеспечивают покойных китайцев верными и умелыми слугами. Одно время китайцы увлекались написанием прошений и жалоб, направляемых в мир иной. Но видимо, поток этих бумаг переполнил чашу терпения загробных правителей, и они каким-то образом попросили правителей земных принять меры; во времена династии Цин подача прошений в загробный мир была запрещена законом.

Демографические проблемы сегодняшнего земного Китая не могли не отозваться аналогичными проблемами в царстве мертвых. Положение осложняется тем, что мир живых и мир мертвых территориально пересекаются: традиционная забота китайцев о сохранности тел родителей после смерти привела к тому, что огромные территории земного Китая заняты под кладбища.

Сегодня в большинстве городов страны уже введена обязательная кремация, но жители сопротивляются нововведению, поскольку оно противоречит культу предков. Поэтому власти земного Китая пытаются понемногу вытеснить демократический культ предков абсолютизмом Желтого императора Хуанди. Являясь первопредком китайцев, он в своем лице символизирует всех усопших, но, в отличие от них, места на земле не требует.